[Ladya]

14

Князь опять в большой тоске,
Видит - лебедь на песке.
- Что, слетал? И как там father?
Отвечал Гвидон не сразу:
- А ты знаешь, лебедь-bird,
Где-то princess тут живёт,
Взбаламутила мне жисть!
Ох, I love её, кажись!
Где же взять мне princess ту?
Застрелюсь я на мосту!
- Well, Гвидон, не надо cry!
Посмотри, какое sky!
Yellow sun на нём сияет…
- Green тоска меня съедает!
Нет мне кайфа без неё!
Where лежит мое ружьё?!
Говоря весь этот speech,
Князь Гвидон смотрел на beach,
И не видел, как из water,
Скинув перья, крылья, шорты
Princess wonderful сошла,
Стройная, аки стрела!
А уж face и остальное -
Трудно удержаться стоя!
Обернувшись в тот момент,
Князь подумал: - Всё, the END!
Крыша съехала моя!
Прощевайте, мол, друзья…


15

…Времечко течёт, как Волга,
Чтоб не утомлять вас долго
Длинной повестью своей,
Я скажу - полно гостей
Вскоре было у Гвидона -
Президенты, Марадоны,
Вся тусовка собралась
Во гвидоновский palace.
Веселились до упаду
Все аж seven суток кряду!
Вот и всё, пожалуй, братцы.
Как нетрудно догадаться,
King Салтан признал семью,
Happy end, as since we knew!
Снова sun сияет в sky - well good buy my friend, good buy!
(с)ну все..это конец!

[Ноэль]

Задвинуть душу на задвижку,
Защелкнуть сердце на замок,
Чтоб как египетскую книжку
Никто тебя прочесть не смог...

Всем улыбаться, восхищаться
Тем что нелепо и смешно,
В душе боясь одной остаться
Хотя уже всё решено.

Под покрывалом звездной ночи
Уйти по городу гулять
В людской толпе многоголосой
Себя случайно потерять...

Испить до дна грехи потери
От всех пытаться убежать.
И никому уже не верить,
И ничего уже не ждать.

Не знать, что где-то во Вселенной
Вот так же коротает ночь
Тот, в чьих руках твое спасенье,
Кто знает, как тебе помочь...(c)

[Ladya]

Сообщение от Ноэль

Задвинуть душу на задвижку,
Защелкнуть сердце на замок,
c)

Когда чужая боль — почти твоя,
И все, что не успело приключиться,
Уносит вниз поток небытия,
Как бы небытие куда-то мчится, —
День за городом кончиться готов,
Гремит приемник, зреет ливень где-то,
И нам не запереться на засов
От иссякающих мгновений лета.
Сквозь помраченный воздух на порог
Вступают отступивший, опоздавший,
Исчезнувший, кому наш дом — чертог,
На эту ночь Элизиумом ставший;
Из тех теней, блуждающих во сне,
Что, полюбив, друг друга забывают,
Что селятся у зеркала на дне,
А после неожиданно всплывают.
Так, воскресая, кружат надо мной
Крыла подруг и братьев поневоле —
То поколенье, ставшее стерней
И чистым звуком, и бумажным полем.
А выжившим — лишь опустевший дом,
Лишь бесконечный путь и мгла снаружи.
Молчание и стойкость им щитом
И, может, Аполлон спасет их души.
Кров станет им границей мира, ночь
Отделит оттепель от стужи вечной.
Свидание со смертью превозмочь
Поможет речь; и сохранит им верность,
Когда, залив и в мозг и в душу яд,
На камне лестниц углубляя ямы,
Их будущее на круги своя
Поволочет непрошенною явью.
Наш лес их помнит. Дерево хранит
На мертвой мебели тепло их частых
Прикосновений. В зрелости они
К суду земному больше непричастны.
Огромная семья, где для детей
Единственное имя должно помнить.
Сменившей их звучанье пустоте
Легко пространство до краев наполнить.
Не верю в горе, верю только в вас,
С которыми делил (делиться нечем)
Зазор от мироздания до глаз —
Поддельную скупую бесконечность.
Все лица растворяются в огне
И проясняют истины немые,
Но их шаги встречаются во мне,
Как где-то — параллельные прямые.
И снова осень, щедрая на всё,
Над крышами чужих и чуждых спален.
И в городе, который был спасен
Лишь горсткой душ, — сентябрь уж наступает.
Гудки буксиров, барж над головой.
С утра для нервов каждый звук помеха.
И самый первый лист на мостовой
Гранён, как герб на рыцарских доспехах.(с)

[Ladya]

Юный сын к Отцу пришел
И сказал, смущаясь:
"Я любовь себе нашел,
Часто с ней встречаюсь.
Я дарю ей шоколад,
Покупаю кексы,
Но мой опыт маловат,
Папа, в плане секса"
У меня секретов нет.
Слушайте, ребята,
Папы этого ответ не витиеватый.

"Не в подарках дело сын. Глупость И нелепость!
Выход здесь всегда один. Женщина - как крепость.

Сообщение от Ноэль

Задвинуть душу на задвижку,
...(c)

Было тут как-то одно хорошее стихотворение...
"Делейт,стираю свои мысли..."
"В сети потерян человек..."

Да вот беда - исчезло бесследно....

[кнопка]

Умирая, не скажу - была...
И не жаль, и не ищу виновных...
Есть на свете поважней дела: страстных бурь и подвигов любовных"

[fingerpicker]

Рыдала розово звезда в твоих ушах,
Цвела пунцово на груди твоей пучина,
Покоилась бело бескрайность на плечах,
И умирал черно у ног твоих Мужчина.

Артюр Рембо

[Ноэль]

Сообщение от fingerpicker

Рыдала розово звезда в твоих ушах,
Цвела пунцово на груди твоей пучина,
Покоилась бело бескрайность на плечах,
И умирал черно у ног твоих Мужчина.

Артюр Рембо

здорово..а еще что-то из него можно?)

[fingerpicker]

Всe, что он написал, уместится в несколько тонких тетрадок. Всe, что написано о нeм, вряд ли уместится даже в очень большом доме. В коллеже Шарлевиля его помнили как опасную смесь отличника с трудным подростком. Легко перескочил через класс, но несколько раз убегал из дома, добирался 'стопом', т.е. на телегах, до Парижа, жил там на угольных баржах. Выиграл местный литературный конкурс и напечатался в шарлевильской газете, но угодил за решетку по подозрению в 'немецком шпионаже' - шла франко-прусская война, и неразборчивые стихи в его блокноте полиция приняла за шифровки.

До 71-го года, т.е. до 17 лет, сознание Рембо балансирует между школьной античностью, книжным оккультизмом и личным галлюцинозом. У него есть сквозные мотивы: армии воронов, дети-сироты, инфернальное государство трупов, корней и насекомых под нашими подошвами: чем глубже в землю растут соборы, тем выше лезет вода в озерах. Сам себе он кажется сиротой, провалившимся в гравитационную тюрьму реальности, сыном неименуемого и неминуемого отца.

Его захватывает то, у чего не бывает свидетелей, то, что человек не может видеть, потому что человека - уже, еще, в это время - нет.

Мы не можем увидеть или вообразить себе даже пустую комнату без некоей 'точки зрения', нам неизвестно, что такое наша комната или любая другая вещь, пока на неe никто не смотрит, ни снаружи, ни изнутри, ни мысленно. Предел восприятия. Рембо искал в этом пределе дверь для побега.

Брезгуя любой 'натруженностью', будь то перо или плуг, Артюр отправляется в странствия, заменившие ему поэзию. Сначала путешествует по Скандинавии вместе с цирком. Планирует сделать себе какие-то ни на что не похожие татуировки и за деньги показываться на ярмарках. После своего двадцатилетия больше не возвращается к стихам, стараясь также не возвращаться туда, где его могут помнить как поэта. Потом нанимается рядовым в Индонезию, но через месяц дезертирует. Устраивается надсмотрщиком в каменоломне Кипра. Здесь находит выход его садистский комплекс: кожаная плеть, длинный кинжал, шестьдесят рабов в подчинении. Дело кончается тем, что в гневе он убивает одного из них камнем и вынужденно перебирается в Африку.
Он находит себе черную жену, мусульманку из местного племени аргобба, не знаюшую французского. Дружит с шаманами, насылающими саранчу, охотится на слонов, шлeт в Европу бивни и обезьянью кожу. Продает эфиопскому королю винтовки. Все эти гешефты: кость и кожа в обмен на европейское стрелковое оружие - занимают его теперь, как когда-то занимали видения и стихи. Даже мочиться он научился приседая, по местному обыкновению.
Конечно, в своeм 'Адском сезоне' он мечтал вернуться из царства потомков библейского Хама отнюдь не в инфекционных муках, наоборот: с железным телом, опасными глазами и пугающим загаром, вернуться, чтобы пить напитки, крепкие, как жидкий металл, вернуться, чтобы вступить в политический заговор. Его же привезли во Францию на носилках с распухшей ногой, которую пришлось ампутировать. Виной всему шип зонтичной мимозы, уколовший колено и спровоцировавший болезнь. Ампутация лишь слегка затормозила ползучее движение смерти. Десятого ноября 1891-го тридцатисемилетний Рембо скончался в марсельской клинике Непорочного Зачатия. Чтобы ослабить боли, в последние дни ему колют морфий. Сказав: 'Аллах керим!' - Да свершится воля Бога - он больше не приходит в сознание и вслух общается со своими африканскими друзьями, уверенный, что они рядом.

'Я явился из замогилья без каких-либо поручений, но с жаждой'. Четыре года утоления голода и потом еще семнадцать лет аскетической диеты. Гностики считали, что Бог, творя мировую душу, смеялся пополам со слезами, у нас в крови остался эхом его смех, а вокруг нас спрятаны в вещах, как жемчуг в раковинах, бесценные слезы, зовущие своим блеском, будящие жажду.

Его стихи - гирлянды разнокалиберных ключей, протянутые сквозь нашу реальность. Они покачиваются на тугом шнуре гения не для праздника, не для траура, не для маскировки, не для иллюминации. Для чего-то, чему нет имени в нашем дневном языке. Кто именно ими воспользуется, кому они адресованы - сугубо частный вопрос. Возможно, именно вам.

Поэты - такие стеклянные молотки, при ударе которых о золотой гвоздь они вдребезги разлетаются и нужен следующий молоток. Вокруг этого гвоздя, держащего вместе меридианы нормальности, блистает запредельной зеленью абсента океан битого стекла, в котором стремятся без направления избавленные от навигации вечно пьяные тела необитаемых кораблей - объектов, полных самой неизвестности.

[fingerpicker]

Меж тем как красная харкотина картечи
Со свистом бороздит лазурный небосвод
И, слову короля послушны, по-овечьи
Бросаются полки в огонь, за взводом взвод;

Меж тем как жернова чудовищные бойни
Спешат перемолоть тела людей в навоз
(Природа, можно ли взирать еще спокойней,
Чем ты, на мертвецов, гниющих между роз?) -

Есть бог, глумящийся над блеском напрестольных
Пелен и ладаном кадильниц. Он уснул,
Осанн торжественных внимая смутный гул,

Но вспрянет вновь, когда одна из богомольных
Скорбящих матерей, припав к нему в тоске,
Достанет медный грош, завязанный в платке.

А. Рембо, 1870

[fingerpicker]

На черной виселице сгинув,
Висят и пляшут плясуны,
Скелеты пляшут Саладинов
И паладинов сатаны.

За галстук дергает их Вельзевул и хлещет
По лбам изношенной туфлею, чтоб опять
Заставить плясунов смиренных и зловещих
Под звон рождественский кривляться и плясать.

И в пляске сталкиваясь, черные паяцы
Сплетеньем ломких рук и стуком грудь о грудь,
Забыв, как с девами утехам предаваться,
Изображают страсть, в которой дышит жуть.

Подмостки велики, и есть где развернуться,
Проворны плясуны: усох у них живот.
И не поймешь никак, здесь пляшут или бьются?
Взбешенный Вельзевул на скрипках струны рвет..

Здесь крепки каблуки, подметкам нет износа,
Лохмотья кожаные сброшены навек,
На остальное же никто не смотрит косо,
И шляпу белую надел на черен снег.

Плюмажем кажется на голове ворона,
Свисает с челюсти разодранный лоскут,
Как будто витязи в доспехах из картона
Здесь, яростно кружась, сражение ведут.

Ура! Вот ветра свист на бал скелетов мчится,
Взревела виселица, как орган, и ей
Из леса синего ответил вой волчицы,
Зажженный горизонт стал адских бездн красней.

Эй, ветер, закружи загробных фанфаронов,
Чьи пальцы сломаны и к четкам позвонков
То устремляются, то прочь летят, их тронув:
Здесь вам не монастырь и нет здесь простаков!

Здесь пляшет смерть сама... И вот среди разгула
Подпрыгнул к небесам взбесившийся скелет:
Порывом вихревым его с подмостков сдуло,
Но не избавился он от веревки, нет!

И чувствуя ее на шее, он схватился
Рукою за бедро и, заскрипев сильней,
Как шут, вернувшийся в свой балаган, ввалился
На бал повешенных, на бал под стук костей.

На черной виселице сгинув,
Висят и пляшут плясуны,
Скелеты пляшут Саладинов
И паладинов сатаны.

А. Рембо, 1870

Вероятно ты в жизни своей
Доброты и любви не встречала...
Коль, забыв осторожность ночей
За такой пустотой побежала...

Пустота эта эхом кричит,
Режет слух и глаза напрягает.
Но твоя осторожность молчит.
Безысходность тебя не пугает.

Я могу лишь тебя пожалеть...
Но тебя не спасёт моя жалость.
Ты как бабочка будешь лететь
И не думать о том, что осталось...

[fingerpicker]

Она была полураздета,
И со двора нескромный вяз
В окно стучался без ответа
Вблизи от нас, вблизи от нас.

На стул высокий сев небрежно,
Она сплетала пальцы рук,
И легкий трепет ножки нежной
Я видел вдруг, я видел вдруг.

И видел, как шальной и зыбкий
Луч кружит, кружит мотыльком
В ее глазах, в ее улыбке,
На грудь садится к ней тайком.

Тут на ее лодыжке тонкой
Я поцелуй запечатлел,
В ответ мне рассмеялась звонко,
И смех был резок и несмел.

Пугливо ноги под рубашку
Укрылись: "Как это назвать?"
И словно за свою промашку
Хотела смехом наказать.

Припас другую я уловку!
Губами чуть коснулся глаз;
Назад откинула головку:
"Так, сударь, лучше... Но сейчас

Тебе сказать мне что-то надо..."
Я в грудь ее поцеловал,
И тихий смех мне был наградой,
Добра мне этот смех желал...

Она была полураздета,
И со двора нескромный вяз
В окно стучался без ответа
Вблизи от нас, вблизи от нас.

А. Рембо, 1870

[мотылек]

Один на один остался с собою,
Не знаю, кем быть,
Играю с душою.
Играю - играет, молчу - замолчит.
Свернется в комочек,
Останется в стае.
Начну забывать я - подскажет дорогу,
Спрошу - не ответит -
Шагаем не в ногу.
Устану - стемнеет, осветит луною,
Следы не увижу,
Склонюсь над водою,
Увижу зеркально себя, не узнаю,
Не знаю, кем быть -
С душою играю.(с)

[мотылек]

Мне жаль тебя, что ты совсем не можешь
Веселым быть, смеяться и шутить.
Как многие, ты потерял себя. Ты тоже
Печальным вечером останешься грустить.

Ты будешь рифмы сочинять под песни ветра,
Ты любишь плакать вместе с каплями дождя.
Один проснешься ночью, полежишь, чтоб утром
Опять терять минуты сего дня.

Тебя, увы, не поняли когда-то,
Им не понравились твои душевные стихи.
Не нужно слов и слез твоих не надо.
Ты мне не важен. Извини меня. Прости.(с)

[мотылек]

Мне кажется теперь,
Что без тебя не проживу я
Больше ни минуты!
Хочу взглянуть в твои глаза любя,
Но не смогу преодолеть того маршрута
Ведь сотни километров разделяют нас,
И просто так прийти я не смогу,
Но каждый день я представляю час,
Когда к тебе в объятия бегу!
Но всё - таки настанет наше время!
Пускай хоть вечность будет впереди,
Преодолеем мы веков всех бремя
И все разлуки будут позади.(с)

[мотылек]

Когда тебя нет рядом -
Мой мир как будто пуст.
Прошу верни усладу,
Томленье страстных уст.
Где б не был ты я знаю,
Что ты со мной сейчас.
Мой ангел, я скучаю
Без рук твоих и глаз.
Подруг моих не слушай,-
Не нужен мне другой
Ведь жизнь всего лишь случай,
А правда-ты со мной.
И пусть тебя нет рядом,
Ты знай тебя дождусь…
Ведь я дышу мгновеньем
Когда тебя коснусь… (с)

[мотылек]

Скучаю.
Сладко голос звучит
в телефонном плену,
как сердечко стучит
не скажу никому. Так мне хочется быть
с тобой рядом, малыш,
не могу не любить,
когда рядом не спишь. Каждый миг образ твой
в мыслях ясных моих,
ты единственный мой,
нам судьба на двоих. Я всю вечность продам
за мгновенье с тобой,
я всю нежность отдам,
всю любовь, милый мой. Буду ждать я безумно
нашей встречи, родной,
может как-то бездумно:
Предназначен судьбой!? Я так люблю тебя, пойми,
ты моё сердце, моя радость,
приди, скорее обними,
узнай блаженственную сладость! Узнай всю преданность мою
и нежность чувства неземного,
душевность сердца подарю,
ты не испытывал такого!

Предисловие: этот стих написал мой друг и как-то дал мне прочитать. Так, как я полностью согласна с его чувствами в этом произведении, я бы хотела,чтоб и вы его заценили

О, как много девчонок рыдают,
Когда парни на службу идут,
Но как редко они их встречают
Когда долгих 2 года пройдут.
Говоря: извините ребята,
Что дождаться мы вас не смогли,
Не легко ждать 2 года солдата,
Когда сердце захочет любви.
Неужели девчонки не знали,
Что мы тоже хотим любви,
Но мы Родине долг отдавали
И приехать мы к вам не смогли.
Мы приехали домой холостыми
Вечерами мы будем гулять,
А девчонки, что были родными,
Будут дети их мамами звать.

«Люби!» - поют шуршащие березы,
Когда на них сережки расцвели.
«Люби!» - поет сирень в цветной пыли.
«Люби! Люби!» - поет, пылая, роза.
Страшись безлюдья. И беги у грозы
Бесстрастия. Твой полдень вмиг – вдали
Твою зорю теченья зорь сожгли.
Люби любовь. Люби огонь и грезы.
Кто не любил, не выполнил закон,
Которым в мире движутся созвездья,
Которым так прекрасен небосклон.
Он в каждом часе слышит мертвый звон.
Ему никак не избежать возмездья.
Кто любит, счастлив. Пусть хоть распят он.