[Ladya]

Максим бежал па гораду. За ним гнались его жена и лубовниццо. Они кричали са всей мочи, что он падлец, изменщик и сволатчь. В иво галаге настойчиво бились ниибаццо навязчивыйе мысле: где же он так спалился, как эти стервы снюхались и что будет, если они его догонят? Дамочки были настроены решительно. *** вам, не дагоните – падумал Макс еще прибавил. Люди недоуменно оборачивались на бегущую компанию. Кто улыбалсо, кто сачуйствинно сматрел, кто асуждал, но все, дружно папукивайа, не вмешывались – дамачки магли и атпиздеть. Тем болийе, что у жыны в руках была бита, а лубовницца нислась, пачимута, с краскаме (синийа и зильонайа) и кистачкай.
Макс выбежал в лесопаркавую зону. Сдесь было больше места для различных маневров - можно была спрятаццо, притварившись растительнастью, а можна была прадалжать бек с припятствийами. Он выбрал втаройе.
После пити минут скитаний па парку, какой-та паганый куст, типа дерева, вытинул корень и Макс упал. Не проста упал, а так йобнулся, што палители искры из глас. Тут иво и залавили.
Так Макса не бил еще никто. Это было страшнайе месиво. Жына мачила иво битай, лубовниццо нагаме, аккуратна придержывая кить и краске. Ептыть, падумал он. Так вот ты какой – канец жызни.
Вдоволь излупив мужыка дамачки присмирели и стали стягивать с ниво штаны с трусаме. Ну хоть напаследок патрахаюсь – падумал Максим. Как он заблуждалсо. Раздев иво, деффки сталь аттягивать иво йайца. Хуяссе, блин, аниж атарвуццо – заарал Макс.
Аттинув на приличнайе растаянийе, лубовницца пакрасило адно ийцо зиленым цветом и дала падиржать жыне, а втаройе – синим. И вдрук как даст синим ийцом па зиленаму. Христос васкрес, Оля. Зильонайе ийцо ударило па синему – Ваистину васкрес, Вика…
Тут Максим пачусвавал, что иво кто-та аккуратно талкает в бок. Он аткрыл глаза. Улыбнулсо. Хуяссе, присниццо веть жесть. А жына иму гаварит, загадачна улыбаясь – фставай, лижибока, йайца будем красеть.