[fingerpicker]

Написать сценарий "Догвилля" меня сподвигли две вещи. Во-первых, я поехал в Канн с "Танцующей в темноте", и некоторые американские журналисты критиковали меня за то, что я снял фильм о США, ни разу там не побывав. Это меня рассердило, так как, насколько я помню, американцы не ездили в Касабланку, когда снимали одноименный фильм. Я подумал, что это несправедливо, и решил, что сниму еще несколько фильмов, действие которых происходит в Америке. Это первое.

Затем я слушал "Пиратку Дженни" - песню Бертольда Брехта и Курта Вайля из "Трехгрошевой оперы". Это очень сильная песня, и в ней проходит тема мести, которая мне очень понравилась.

Действие фильма должно было происходить в богом забытом месте, потому что действие "Пиратки Дженни" происходит в городе, расположенном вдали от больших дорог. Я решил, что Догвилль будет находиться в Скалистых горах, потому что если вы никогда там не бывали, название звучит фантастично. Разве горы бывают не скалистыми? Надо ли понимать, что эти горы особенно скалистые? Это звучит, как название, которое придумали для сказки. И я решил, действие будет происходить в годы Великой Депрессии, потому что мне казалось, что это создаст нужную атмосферу.

Старые черно-белые американские фотографии, снятые во время Великой Депрессии, безусловно были источником вдохновения, но мне ни разу не пришла в голову мысль сделать фильм черно-белым. Это еще один способ установить фильтр между тобой и зрителями, еще один способ стилизации. Если, снимая фильм, ты что-то делаешь "странным" (например, очертания домов лишь нарисованы на полу), всё остальное должно быть "нормальным". Если в фильме слишком много "слоев", это отдаляет от него зрителей. Важно не делать слишком много вещей одновременно, иначе вы отпугнете зрителей. Я работаю примерно так, как работают в лаборатории, - я экспериментирую. Когда проводишь эксперимент, важно не изменять более одного фактора одновременно.

Мне сказали, что американцам фильм может напомнить пьесу Торнтона Уайлдера "Наш городок", и кто-то дал мне ее прочитать во время съемок. Однако не думаю, что здесь есть какое-либо сходство сюжета. Разумеется, я не хочу сказать, что на меня ничто не повлияло. Могу, например, назвать, ряд телеспектаклей, которые я видел в семидесятых годах, в особенности "Николаса Никлби" в постановке Королевского Шекспировского театра. Он был очень условный, с участием в спектакле зрителей и прочими типичными для семидесятых "штучками", но и сегодня смотрится прекрасно. В целом на меня повлиял тот факт, что мне не хватает на телевидении театра. Телетеатр был очень популярен в годы моей молодости. Театральный спектакль переносили в другую среду, а порой делали место действия предельно абстрактным. Я не в безумном восторге от театра на театральной сцене, но на экране телевизора или киноэкране он мне по-настоящему интересен.

В известной мере я вдохновлялся Бертольдом Брехтом и его очень простым минималистским театром. Моя теория заключается в том, что зритель очень быстро забывает об отсутствии домов и тому подобного. Это заставляет его придумать свой собственный город и, что намного важнее, побуждает его пристальнее вглядеться в людей. Домов нет, и они не отвлекают ваше внимание, и через какое-то время зрители перестают замечать их отсутствие, потому что вы заключили с ними своего рода договор о том, что их не будет.

Что я могу ответить тем, кто скажет, что это не кино? Я отвечу, что возможно они правы. Но, разумеется, я не стал бы утверждать и то, что это "антикино". В начале своей карьеры я делал очень "кинематографичные" фильмы. Проблема в том, что сегодня это стало очень легко - достаточно купить компьютер, и вы получите "кинематографичность". Вы получите армии, штурмующие вершины, вы получите драконов. Надо только нажать на клавишу. Я думаю, "кинематографичность" была естественной, когда, например, Кубрику пришлось ждать два месяца нужного ему освещения горы за спиной Барри Линдона, когда он скачет на нас. Я думаю, это было потрясающе. Но если вам нужно подождать всего две секунды, и какой-нибудь компьютерный юноша введет в кадр нужное освещение... Я уверен, это другая форма искусства, но меня она не интересует. Я не вижу армий, взбирающихся на горы, я вижу только парня у компьютера, который говорит: "Давайте сделаем этот кадр более изысканным: добавим немного теней, и чуточку приглушим все краски". Это великолепно сделано, но меня это не трогает. Мне кажется, что мною манипулируют, а я не хочу, чтобы мною манипулировали.

Возможно, причина в том, что я постарел. Когда я был моложе, я, наверное, считал бы все эти компьютерные эффекты потрясающими. Но я стал старше и должен быть упрямым. Вот почему я начал возвращаться к старым добродетелям и старым ценностям. Если вы достаточно упрямы, всё что угодно может обрести свою эстетику. Есть предел тому, как красиво должен выглядеть фильм. Если он выглядит слишком красиво, меня тошнит. Для меня кино чем-то немного похоже на выступление фокусника. Когда он показывает простые номера, например, с монетами, меня это совершенно завораживает. А когда он передвигает Эйфелеву башню, ты говоришь: "Ну и что?"

Действие "Догвилля" происходит в Америке, но это Америка, показанная с моей точки зрения. Я не ограничивал себя, не говорил себе: "Мне надо изучить это, это и это". Это не научно-популярный фильм и не исторический. Это эмоциональный фильм. Да, он рассказывает о Соединенных Штатах, но также и о любом маленьком городке на любом континенте.

Я написал сценарий по-датски, но попросил переводчика на английский попытаться как-то сохранить датский язык, не делать перевод слишком безупречным. Думаю, это у меня кафкианское, - мне хочется сохранить эту точку зрения иностранца. Например, мне было бы интересно увидеть фильм о Дании, сделанный кем-то, кто никогда здесь не бывал. Скажем, японцем или американцем. Этот человек, никогда не бывавший в Дании, стал бы зеркалом, отразившим представления о нашей стране. Мои "американские" фильмы есть отражение информации, которая до меня доходит, и моих ощущений, порожденных этой информацией. Разумеется, мои фильмы не являются правдой, потому что я никогда не бывал в Америке (хотя, должен сказать, я больше знаю о США, чем те, кто поставил "Касабланку", знали о Касабланке). Очевидно, что у японца, снимающего фильм о Дании, будет под рукой не так много информации, как у меня об Америке, потому что 90% того, что вы видите по датскому телевидению, это американская продукция. Ему придется заняться изысканиями и для меня это сделает его фильм интересным.

Вдобавок к бесчисленным американским программам на датском телевидении есть еще и ежедневные новости об Америке поскольку это самая могущественная страна в мире. Также есть и много критики. Когда я был молодым, мы проводили многолюдные демонстрации против Всемирного банка и войны во Вьетнаме, и все мы забрасывали камнями посольства. Точнее, одно посольство... Но я больше не швыряю камни. Теперь я просто дразню.

Еще в раннем детстве я понял, что если ты сильный, то должен быть справедливым и добрым, но ничего подобного в Америке не увидишь. Мне очень нравятся те американцы, с которыми я знаком, но я имею в виду скорее образ страны, которую я не знаю, но о которой у меня сложилось определенное ощущение. Я не считаю, что американцы хуже других народов, но и не считаю их лучше граждан преступных государств, о которых так много говорил господин Буш. По-моему, люди везде более-менее одинаковы. Что я могу сказать об Америке? Власть развращает. И это факт. И поскольку американцы так сильны, их можно и подразнить, потому что причинить вреда Америке я не могу.

Идея, стоящая за тем, как горожане обращаются с Грейс, заключалась в том, что опасно ставить себя в полную зависимость от других людей. Власть, которую в результате получают люди над отдельным человеком, развращает их. Когда даришь себя другим, ничего хорошего не получается. Нужно ставить определенные границы. Думаю, что с жителями Догвилля всё было в порядке, пока не появилась Грейс, равно как уверен и в том, что Америка была бы распрекрасной страной, живи там только миллионеры, играющие в гольф. Это было бы замечательное, мирное сообщество, но, как мне рассказывали, дело обстоит иначе. К сожалению, там есть и много неудачников.

Когда придумываешь персонажей, берешь людей, которых знаешь, и помещаешь их в новые ситуации. Так что все жители Догвилля - датчане, всё это реально существующие люди. Затем берешь самого себя - свой собственный характер - делишь его между двумя-тремя людьми, которые являются двигателями сюжета (в данном случае это Том и Грейс). Я могу защитить всех персонажей фильма, но только Грейс и Том в какой-то степени изображают меня.

Значит ли это, что я вижу в Томе себя? О, да. Люди, - особенно художники, - очень часто начинают с самыми благими намерениями, но потом преисполняются сознанием собственной важности, и задача, которую они намеревались решить, отступает на задний план. Порой они совершенно перестают ее видеть. Так что Том в определенной степени мой автопортрет. Не очень красивый и не очень лестный, но, полагаю, близкий к правде. Он очень старается, но так и не получает девушку... Он - единственный, кому она не досталась...